Он, единственный в мире, смог

Вы знали, что на загадочную планету цивилизации майя всему человечеству позволили высадиться двое русских - Юрий Кнорозов и Татьяна Проскурякова?

Первый на двадцать лет заперся в комнате и расшифровал письменность индейцев - этого до него в течение столетий не мог сделать никто. То, что вы сейчас видите в археологических зонах - заслуга второй.

Проскурякова на своих рисунках превратила заросшие кучки камней в дворцы. «Словно наяву видела города майя, какими они когда-то были», - говорили ее коллеги из Гарварда. Именно она поняла, что наземные города скрывают подземные. По её эскизам воссозданы почти все «пирамиды» майя.

Кнорозову посвящён рассказ «Комната» из моего сборника "Авантюрин"(это мой любимый рассказ). Для его написания я купила в Гватемале и целиком прочитала кровавую библию людей майя Пополь-Вух. Выучила биографию Кнорозова, перекопала десятки его статей. Потому каждое предложение в «Комнате» - рельефное, многомерное.

Проскурякова вдохновила на историю «Люди прошлого» из сборника "Лучше журавль". Оба рассказа перекликаются. Они как замок и ключ: если прочитать оба, один за другим, откроется спрятанный смысл. У Юрия и Татьяны одна общая тайна.
 

"Комната"

Невозможно расшифровать? Это же просто слова. Если не встретился Розеттский камень, значит искали не там. Рукописи, архивы, библиотеки, могилы нераскопанных городов — где-то он должен стоять, покрываться пылью и ждать. В помощь ночь, комната, тишина. За окном Нева ползёт огромной змеёй, чешуя переливается в свете луны.

Ветер хрустит ржавыми листьями на ветвях. Карандаш становится карликом в бледной руке. В помощь настольная лампа, сигареты, робкий свет фонарей. Фонари тоже не желают по-настоящему вмешиваться в темноту, как те, кто пишет статьи под заголовками: «Невозможно расшифровать» и «Кода майя нет». Диего де Ланда был обманут, но в любом обмане есть ключ. Так зачем мне ладонями разгребать песок азиатских степей, когда можно стать маяком в другой темноте?

Пусть в сердце шумит тропический лес, волнами бьёт пощёчины озеро Петен-Ица и еле слышны жалобы тлеющих королей. Там древнейший народ ящериц и черепах пережил древних людей. Там под небом цвета скорлупы пасхального, луком крашеного яйца из тёмных рек выползают ядовитые пауки. Там ветер гоняет человеческий пепел по полю для игры в мяч, а в туннелях нет эха, как ни кричи.

В помощь крокетный шар, ошибочное движение игрока. После такого удара голова как калейдоскоп. Когда едва всё не потерял, понимаешь, как просто терять. Работаешь, складываешь цветные стекляшки ума в собственный неповторимый узор. В помощь мечты о Начале начал. Совсем скоро все узнают про Семь пещер. Место, где первые люди далёкой земли начали оставлять следы, но королей и жрецов победил соблазн уйти от несчастий на юг.

Всё оттого, что реки сделались мельче, и не в кого стало пустить стрелу… По ночам в комнате у большой реки я мог слышать их голоса — в помощь крокетный шар, ошибочное движение игрока.
 

В помощь чёрный чай и ликёр. Дверь с замком опасна для слабых душ. Сильных дверь с замком делает только сильней. В помощь неправильный алфавит, кодексы, кровавая библия Пополь-Вух. Эти округлые знаки — буквы, слоги или слова? Продолжать сравнивать и искать, сравнивать и искать. Локти превратились в одно целое со столом.

Старый скрипучий стул как корабль, на котором я плыву не в пространстве, а по векам. Тох, камех, ахпу… Птица с жёлтой грудкой, куда ты летишь? Слева направо, снизу вверх, сверху вниз. Вода, дождь, ракушки, человеческие головы, орудия труда. Под раскрошившейся горой похоронен великан Кабракан, грудь мёртвой красной принцессы прогнулась под тяжестью жадеитовых бус… В помощь сиамская кошка. Ася, если бы у меня были твои глаза. Если бы я мог перестать думать, только видеть и чувствовать чисто, как ты…

— Пей.

Ты что-то сказала? Ну и ветер! Со стороны Балтики, кажется, ползёт гроза. Комната, вино, сигареты. Небо, пожалуйста, не светлей. Здесь же север, здесь должно быть темно. Лишь при свечах, керосинке и под настольной лампой случаются чудеса. Всё заканчивается, когда открывает двери метрополитен. Это что же, в центре иероглифа всегда главный знак? А по бокам? У неба три зуба, день — это цветок… Ася, что ты там говорила?

— Пей.

Записывали на камнях дары королей богам, чтобы никто не прослыл скупцом. Всем должно быть известно сколько у правителя сыновей, сколько он выиграл войн, сколько было земель. Что может быть интересней тысячелетий в руках? Судьбы тщеславных царей разложены стопками на моём столе. В помощь письма тех, кто отправился искать города под узлами ветвей и корней. Там на камнях вырезаны слова, а земля ещё солёная от крови игроков в мяч. Пусть копают.

На природе тело набирается сил, но цветок разума распускается лишь в четырёх стенах. Ночь покидает город, влажный от дождя и дрожащий в реке. Гаснут звезды, лампы, люстры и фонари. В помощь шторы и сон, которым можно заполнить день, и проснуться, когда снова темно.

Жизнь сгорает как сигарета, куришь её или нет. Смерть толкает людей в пропасть забвения, и годы спустя никто не может вспомнить их лиц. Только те, кто, согнув голову, сидел в комнате за столом и старел, после смерти обретают каменных двойников на площадях. Такой двойник когда-нибудь будет и у меня. Ася, что ты сказала?

— Спи.
 

Посвящается Юрию Кнорозову, учёному, который сумел расшифровать письменность майя, не покидая Советского Союза.

Мария Фариса