До Гаванского синдрома был "сигнал Москвы".

 

В 1960 году представитель США в ООН Генри Кэбот Лодж-младший указывает на место на Большой печати США (подарок Советов в 1945 году, который десятилетиями висел в Спасо-Хаусе), где она прослушивалась, предоставляя Совету Безопасности ООН доказательства советского шпионажа. Устройство "Теремин" внутри активировалось внешними электромагнитными сигналами, что затрудняло его обнаружение.

---

В декабре 2016 года, как раз когда администрация Обамы покидала свой пост, из нашего посольства в Гаване, Куба, стали поступать странные сообщения. У людей наблюдались необычные симптомы, включая мигрени, головокружения, потерю памяти, туман в голове и неспособность выполнять нормальные функции на работе. Часто первое появление симптомов сопровождалось щелкающими звуками.

Поначалу, когда симптомы были характерны только для нескольких американцев и канадцев, служащих в Гаване, к этим сообщениям отнеслись скептически. В то время как Государственный департамент сократил штат сотрудников посольства в Гаване, а некоторые чиновники мрачно намекали, что мы подверглись какому-то иностранному нападению, другие были настроены гораздо более оптимистично. Психиатры-кресла и "эксперты", которые никогда не встречались с жертвами и не диагностировали их болезни в профессиональной среде, склонялись к теории, что все это было "психогенным заболеванием" - другими словами, у людей были симптомы, но причиной были стрессы и напряжение на работе, а болезнь они себе надумали. Существовали даже теории, что определенный вид кубинского сверчка провоцировал эту "массовую истерию" своим необычно громким криком.

Однако все эти теории пошли прахом, когда сообщения о том, что вскоре стали называть "гаванским синдромом", постепенно распространились на другие посольства по всему миру, причем всегда казалось, что сотрудники посольства и их семьи страдают вдали от работы, в общественных местах или в квартирах и гостиничных номерах. К 2021 году болезнь поразила более 200 человек.

Жертвы того, что правительство США теперь называет "аномальными случаями со здоровьем", особенно те, кто были сотрудниками Госдепартамента, начали чувствовать, что их жалобы не воспринимаются всерьез, что они встречают безразличие и даже недоверие. У некоторых возникли проблемы с получением медицинской помощи. Другие ведомства, такие как ЦРУ, подошли к проблеме более серьезно, но в целом подход правительства США был разобщенным. В конце концов, Конгресс подключился, в частности, сенаторы Сьюзан Коллинз (Р-Мэйн) и Джинн Шахин (Д-Н.Х.) и конгрессмен Адам Шифф (Д-Калиф.), приняв закон HAVANA Act (Helping American Victims Afflicted by Neurological Attacks), который предписывал, чтобы с людьми, страдающими от гаванского синдрома, обращались как с ранеными ветеранами, каковыми они на самом деле и являются.

В декабре 2020 года Национальные академии наук, инженерии и медицины опубликовали анализ "Гаванского синдрома" под названием "Оценка заболеваемости государственных служащих США и членов их семей в зарубежных посольствах", придя к выводу, что наиболее вероятной причиной были микроволны. Симптомы совпадали, как и сообщения пострадавших. Но этот вывод не мог быть сделан с уверенностью из-за отсутствия вещественных доказательств. Более того, необходимо было задать более важный вопрос: Если микроволны действительно были причиной гаванского синдрома, то кто-то должен был направить их на наших людей? Если это так, то кто и зачем это делает? Эти вопросы остаются без ответа и по сей день.

Отголоски московского сигнала

По мере того, как я следил за историей о гаванском синдроме, мне все чаще приходило в голову, что я уже видел нечто подобное раньше. Упоминание слова "микроволны", в частности, вызвало поток воспоминаний, как и рассказы о первоначальном скептическом отношении Госдепартамента и других ведомств к опасениям потенциальных жертв. Это снова был "московский сигнал".

Во время холодной войны Советский Союз в течение десятилетий транслировал микроволны на наше посольство в Москве. Точно неизвестно, когда это началось, хотя первое использование микроволн для активации подслушивающего устройства в Спасо-Хаусе, резиденции посла, было обнаружено в 1951 году. Были и другие сообщения о том, что Советы направляли микроволны в Спасо-Хаус во время визита вице-президента Ричарда Никсона в Москву в 1959 году. Что касается посольства, то и в этом случае сообщения в несекретной сфере весьма противоречивы. Доподлинно известно, что Советы обстреливали верхние этажи центрального крыла канцелярии в 1960-х годах, но не менее вероятно, что микроволны использовались против посольства гораздо раньше (мы переехали в канцелярию на Садовом кольце в 1953 году).

Одно можно сказать наверняка: В течение многих лет наших дипломатов, работающих в Москве, держали в неведении. Однако это не касалось межведомственного сообщества, которое сформировало несколько групп для изучения этого феномена и, по всей видимости, для изучения наших дипломатов без их ведома. Ученым из Лаборатории прикладной физики Университета Джона Хопкинса было поручено наблюдать за исследованием этого феномена. Тем временем, как сообщается, были проведены исследования крови сотрудников посольства в Москве, которым не сказали о микроволнах, но сообщили, что проводятся "вирусные исследования".

Хотя преобладающим выводом всех исследований было то, что микроволны не вредны, несколько ученых решительно возражали против этого, в том числе доктор Аллан Фрей (первооткрыватель "эффекта Фрея", который, среди прочего, отметил, что микроволны могут заставить людей на пути луча услышать щелкающие звуки) и доктор Роберт Беккер, который ушел со своего поста, потому что считал американскую исследовательскую программу аморальной. По словам исследовательницы Энни Якобсен в ее книге "Феномены" (2017): "Работа Беккера в правительстве убедила его в том, что микроволновый сигнал, подобный московскому сигналу, "может воздействовать на центральную нервную систему, усыплять людей, нарушать способность принимать решения и вызывать хронический стресс". Он считал, что Советы "использовали сотрудников посольств в качестве подопытных для экспериментов с низкоуровневым ЭМИ [электромагнитным излучением]"".

Зачем держать это в секрете?

Хороший вопрос, особенно для тех, кто стал мишенью. Самая главная причина, скорее всего, заключалась в том, что межведомственное сообщество в целом считало, что микроволны не вредны. И, конечно, чем дольше сохранялась секретность, тем сложнее было ее нарушить. Однако, помимо этого, очевидно, существовали и дипломатические причины для замалчивания всей этой проблемы. С наступлением разрядки в начале 1970-х годов никто не искал препятствий для дипломатического прогресса в отношениях с Советами, который ускорялся при администрации Никсона.

Однако в конечном итоге два фактора потребовали переоценки этой политики. Во-первых, интенсивность московского сигнала начала возрастать, и был обнаружен второй источник, также направленный на верхние этажи посольства. В январе 1976 года администрация Джеральда Форда решила, что посол Уолтер Стоессел, тогдашний глава нашей миссии в Москве, должен быть проинформирован. Те, кто знал его, могут только представить, что творилось у него в голове, когда он получил эту новость. Стоессел был дипломатом из дипломатов, его все любили и восхищались им, хотя некоторые из его коллег-послов считали его слишком милым. Но даже излишняя любезность, очевидно, имела свои пределы. По сообщениям, посол Стоессел угрожал уйти в отставку, если его сотрудники не будут также проинформированы. Он подал официальный протест Советам и быстро проинформировал своих сотрудников. В сентябре того же года Стоессел покинул свой пост, и в январе 1977 года его сменил посол Малкольм Тун.

Посольство США в Москве (старая канцелярия) в 2008 году.

Каково было назначение московского сигнала?

По одной из версий, микроволны использовались Советами для активации многочисленных подслушивающих устройств, которые они установили в здании до заселения американцев. Эта теория была подробно описана Эриком Хазелтайном в книге "Шпион на московской станции" (2019), в которой рассказывается о попытках сотрудника Управления национальной безопасности Чарльза Гэнди разобраться в проблеме микроволн в конце 1970-х годов. Его выводы, которые до сих пор вызывают много споров и основаны на техническом обследовании, проведенном в посольстве в Москве в 1978 году, заключались в том, что Советы использовали микроволны (московские неопознанные технические сигналы, или MUTS) для активации пассивных жучков в стенах посольства, которые были гораздо более совершенными, чем "Вещь" (устройство Теремин), найденная в Спасо-Хаусе.

Кроме того, Гэнди считал, что MUTS используются для считывания голосов с окон путем "наложения радиочастот" и могут быть использованы для перехвата электронных сигналов и голосов, отраженных от электронных устройств в незащищенных местах, с помощью техники, известной как радиочастотное наводнение. Гэнди также был инициатором усилий по обнаружению подслушивающих печатных машинок IBM Selectric в Москве и Ленинграде (проект GUNMAN).

Существовала и другая ведущая теория. Многие считали, что микроволны были сигналом помех, предназначенным для того, чтобы помешать нашим собственным электронным устройствам. Однако, поскольку Советский Союз сам предоставил такое объяснение, оно, естественно, было подозрительным; и истинный ответ на этот вопрос остается засекреченным.

Реакция посольства

Самым страшным страхом сотрудников посольства было то, что микроволны, независимо от их назначения, могут оказывать какое-то пока неизвестное воздействие на здоровье. С годами это подтвердилось тем, что в начале 1970-х годов было обнаружено необычное количество людей, покидающих посольство с повышенным уровнем лейкоцитов в крови. Также выяснилось, что, по крайней мере, по анекдотическим данным, среди бывших сотрудников посольства было больше случаев заболевания раком, особенно лейкемией, чем обычно. Кроме того, в течение нескольких месяцев после брифинга посла Стоессела врач Госдепартамента сообщил, что у нескольких сотрудников посольства появились симптомы, которые не были специфическими, но часто отмечались у пациентов, хронически подвергавшихся воздействию неионизирующего излучения. Симптомы включали сильные головные боли, неспособность сосредоточиться и усталость.

В целом, многие люди в Москве были взволнованы и оскорблены тем, что выглядело как попытка замять весь спор. Московские сотрудники, как правило, были немного перевозбуждены в любом случае, из-за уникального давления работы и жизни в Москве, и попытки Госдепартамента развеять их опасения воспринимались с крайним подозрением. Решающим фактором для многих из них стала необычная частота заболеваний американских послов, находящихся в Москве. В статье в The New Yorker от 20 декабря 1976 года ("A Reporter at Large, Microwaves-II") Пол Бродо сообщил, что не только два недавних американских посла в Москве умерли от рака (Ллевеллин "Томми" Томпсон и Чарльз "Чип" Болен), но и тогдашний посол Уолтер Стоессел страдал от тяжелого заболевания крови (в итоге посол Стоессел умер от лейкемии в 1986 году). Для большинства московских сотрудников это казалось слишком большим совпадением.

 

После разоблачения "Сигнала Москвы" многие сотрудники американских посольств подали иски против правительства США. В ответ на это Госдепартамент профинансировал исследование Школы гигиены и общественного здравоохранения Университета Джона Хопкинса, входящей в группу, которая все это время тайно изучала "Сигнал Москвы" и уже пришла к выводу, что микроволны не вредны. Исследование, опубликованное в ноябре 1978 года, не нашло убедительных доказательств того, что кто-либо из сотрудников пострадал от "неблагоприятных последствий для здоровья на момент проведения данного анализа". По словам медицинского консультанта Госдепартамента доктора Герберта Поллака, который выступал от имени сотрудников посольства США в расследовании подкомитета Сената, все иски были в итоге отозваны, "не заплатив ни копейки".

Однако на этом споры не закончились, поскольку, хотя отчет якобы "доказал", что персонал посольства не пострадал от микроволнового облучения, было также признано, что исследование было неполным. В частности, поскольку раковые заболевания и другие последствия воздействия микроволн на здоровье часто проявляются в течение многих лет, было рекомендовано проводить последующие исследования и проверять пострадавший персонал каждые два-три года. Насколько мне удалось выяснить, никаких систематических последующих исследований никогда не проводилось. Госдепартамент получил свой отчет, умыл руки и пошел дальше. И это несмотря на то, что микроволновая печь в посольстве, по сообщениям, продолжалась как минимум до 1988 года, а скорее всего, и намного дольше. За эти годы тысячи американцев были облучены.

Последующая переоценка исследования Джона Хопкинса - "Эпидемиологическое исследование "Московский сигнал", 40 лет спустя" в январском выпуске "Обзоров по здоровью окружающей среды" за 2019 год - поставила под сомнение его методологию и выводы, и некоторые критические замечания носят разрушительный характер. На мой взгляд, они дискредитируют исследование и указывают на необходимость полной и более всесторонней переоценки.

Построенный в 1913 году, Спасо-Хаус является резиденцией посла США в Москве.

Мой личный опыт

Здесь я вступаю в дело. Я работал на посла Малкольма Туна в Белграде и, видимо, не опозорился, поэтому он пригласил меня на работу в качестве своего штатного помощника в Москву вскоре после своего приезда в 1977 году. Это была моя первая командировка.

По большей части, меня не волновали споры о микроволновой печи. До моего приезда этот вопрос немного отошел на задний план, и я был гораздо больше озабочен непосредственной задачей освоения своей работы в качестве помощника посла, которая была гораздо сложнее тех задач, которые я освоил в Белграде. В то время мне казалось, что к проблеме микроволновок более серьезно относились супруги, боявшиеся за своих детей, чем руководство посольства, которое, по сути, находилось под прицелом того, что могли делать микроволновки. На окнах канцелярии были установлены экраны, которые, как утверждалось, уменьшали микроволновые излучения, проникающие в посольство, но для меня это было просто еще одной частью жизни в Москве. Микроволны продолжали излучаться в посольство на протяжении всей моей поездки, но, как и большинство людей, приехавших в Москву позже, я либо не знал об этом споре, либо выбросил его из головы.

Вскоре после окончания службы я узнал, что мое беспечное отношение к проблеме микроволн было совсем не оправданным. В конце 1979 года Управление медицинского обслуживания штата (MED) сообщило мне, что уровень лейкоцитов в моем организме намного выше нормы, и посоветовало мне продолжать проходить обследование. В 1985 году уровень лейкоцитов стал достаточно высоким, чтобы MED рекомендовало мне обратиться к гематологу, и я пошел к местному врачу в Сан-Клементе, доктору Цангу П. Фонгу. Он сделал анализ костного мозга (это когда в тазовую кость вбивают шип, очень неудобно). Анализ подтвердил, что у меня хроническая лимфоцитарная лейкемия (ХЛЛ) нулевой стадии, но химиотерапия нецелесообразна, поскольку у меня нет симптомов, и лечение будет хуже, чем болезнь.

По мере того как реальность моей болезни начала обретать реальность, я начал изучать этот вопрос. Мои исследования CLL не обнадеживали. Большинство пациентов медленно прогрессировали до четвертой стадии и жили в среднем всего несколько лет. Я решила бороться с болезнью как можно лучше, придерживаясь здорового образа жизни - это действительно все, что я могла сделать. Государственная служба MED знала о диагнозе CLL и понизила мой медицинский допуск до "класса 2", но это не помешало мне уехать за границу, в основном потому, что на работу, на которую я устраивался добровольцем, часто не находилось желающих.

Количество лейкоцитов оставалось стабильным на протяжении 1980-х годов, хотя я заметил, что были периоды, когда я выглядел особенно бледным или у меня были слегка опухшие железы. Однако мои визиты к доктору Фонгу убедили меня в том, что у меня все гораздо лучше, чем можно было ожидать. Большинство других пациентов, которых я видел, действительно были очень больны, жалкое зрелище. В 1990-х годах, по причинам, которые никто не может объяснить, уровень лейкоцитов в моем организме начал нормализоваться. К 1999 году моя ХЛЛ была в стадии ремиссии. На последнем медосмотре в Госдепартаменте в 2001 году мой допуск "класс 1" был восстановлен. В последнее время CLL снова появился, но все еще на уровне, не требующем химиотерапии.

По сей день я не знаю, как именно я заболел ХЛЛ. Однако в глубине души я всегда считал главным подозреваемым московские микроволны. Я приехал в Москву в 1977 году в полном здравии, а уехал в 1979 году с высоким уровнем лейкоцитов, и через шесть лет мне поставили диагноз ХЛЛ. Это стало шоком, поскольку у меня не было семейной истории лейкемии. Это загадка, на которую до сих пор нет ответа.

Заключительные размышления

Я часто задавался вопросом, сколько других людей столкнулись с подобными неожиданными медицинскими проблемами за последние несколько десятилетий, и был ли в этом виноват "Сигнал Москвы". Многих московских ветеранов с 1960-х по 1980-е годы уже нет в живых, но значительное их число осталось. Как и нынешние жертвы гаванского синдрома, ветераны "Сигнала Москвы" также заслуживают окончательных ответов на вопросы, которые поднимались в их время, но впоследствии были проигнорированы.

Одно обстоятельство все же дает мне более общий повод для надежды: Отношение межведомственного сообщества к "аномальным инцидентам со здоровьем", будь то в наши дни или в глубоком прошлом, похоже, меняется к лучшему. Сообщество наконец-то мобилизовалось, чтобы помочь жертвам гаванского синдрома. Я также надеюсь, что будет достигнут устойчивый прогресс в получении ответов на текущие вопросы о причинах этого заболевания.

Наконец, есть один конкретный вопрос, на который я хотел бы получить ответ: Существует ли связь между московским сигналом и гаванским синдромом? Возможно, мы никогда не узнаем наверняка. Если говорить лично, то, конечно, было бы гораздо позитивнее для американо-российских отношений, если бы оказалось, что микроволны не являются причиной гаванского синдрома. Но в любом случае, мы должны найти ответы на все нерешенные вопросы, прошлые и настоящие, и пусть фишки падают, куда попало. В противном случае мы рискуем получить третье поколение жертв.

---

Джеймс Шумейкер - офицер дипломатической службы в отставке. За свою карьеру (1974-2008) он четыре раза служил в Москве, два раза в Киеве и по одному разу в Белграде, Ленинграде, оккупированном Советским Союзом Кабуле, Минске, Владивостоке и Екатеринбурге. Более подробная информация об источнике "Сигнал Москва" доступна в блоге автора https://shoeone.blogspot.com/2013/09/moscow-microwaves.html.