Давно, еще в детстве, я прочитал повесть Александра Беляева «Голова профессора Доуэля». Но мог ли я тогда подумать, что такая же участь через много лет постигнет меня самого? Что я буду спрашивать себя и окружающих – где мои ноги, руки? Где мое тело?

Очнулся я в больничной палате – но не в постели, а на столике у окна. И далеко не сразу понял, что от меня осталась… одна голова. Последнее, что я помнил, это мгновение до лобового удара, при столкновении со встречной машиной.

Первым, кого я увидел, был мой лечащий врач, с сочувствием смотревший на меня. Как я узнал позже, именно благодаря его усилиям я и выжил. Точнее – выжила моя голова. Это все, что от меня осталось после автомобильной катастрофы. «Благодаря его усилиям! – с горечью думал я, закрыв глаза. – И благодаря моим капиталам, конечно. Деньги – прекрасный стимул, чтобы бороться за мою жизнь, столько он не получал раньше нигде и не получил бы никогда и ни от кого. Если бы мне хотелось жить, я бы сейчас похвалил себя за щедрость, но теперь оставалось лишь проклинать. Вот для чего пригодились мои деньги – чтобы продлить мои мучения…»

Когда весь ужас нового состояния стал очевиден, я обрушился на врача с упреками.
– Зачем вы боролись за мою жизнь? Зачем мне теперь жить? Зачем?!

Он в ответ лишь виновато молчал.

«Да, я – мультимиллионер. Но к чему мне деньги? Что мне сейчас с ними делать?» – закрыв глаза, продолжал я размышлять, когда косвенный виновник моих страданий удалился. Самое ужасное, что я не успел использовать свои миллионы, когда мои конечности были еще целы. Просто не было времени.

Я нигде не бывал, никуда не ездил, с утра до вечера сидел за компьютером, буквально загипнотизированный той легкостью, с которой удавалось зарабатывать деньги. Даже в банк не ходил, сбрасывая их туда по интернету.

Я мог объездить весь мир, останавливаться в пятизвездочных отелях, ощутить дыхание океана, ветер на Бали и Суматре… палящее солнце Сахары… Я так и не увидел пирамид, а мог взять индивидуальный тур и оплатить даже индивидуальное их посещение…

Простая мысль, мелькнувшая в голове, заставила меня ужаснуться – завороженный скоростью, с которой рядовой инженер быстро превратился в мультимиллионера, я лишь восторгался своим неуклонно растущим банковским счетом, твердо следуя принципу: если видишь, что сумму можно удвоить, – удваивай.

Какие поездки, какой отдых, если нельзя было ни на минуту отвлечься от бизнеса – при таких фантастических доходах неделя отсутствия обошлась бы, как минимум, в двадцать тысяч долларов, а не в стоимость путевки, составлявшую какую-то несчастную тысячу.

Да что об этом говорить – у меня, в мои тридцать восемь лет, нет даже наследника, кому можно было бы оставить мои бесполезные капиталы. Кому их отписать? Родственникам, вспоминавшим обо мне лишь тогда, когда требовались деньги? Их бы только порадовала моя смерть. И меня – тоже.

После нескольких месяцев бесплодных уговоров отключить систему жизнеобеспечения моей головы я, наконец, сделал вид, что сдался. Надо потерпеть, пока окажусь у себя дома и уж там-то обязательно что-нибудь придумаю. Не могут же они все время держать меня под контролем!

Впервые в жизни я стал задумываться о том, а что такое, собственно, наше «я». Мы говорим – «мои руки», «мои ноги», «моя голова». Но теперь весь «я» – одна лишь голова, а вместо сердца – маленький искусственный насос. Как ни странно, мое самоощущение ничуть не изменилось, если не считать подавленного настроения из-за постигшего меня несчастья…

Наконец, наступил день, когда меня выписали из больницы. В сопровождении целого эскорта – медиков, охраны и самых близких коллег, я поехал домой. Выглядело это так – моя голова, словно памятник самому себе, стояла на прозрачном, изготовленном на заказ, кубе, внутри которого виднелись прозрачные трубочки. Как мне радостно объяснил конструктор, – чтобы процесс жизнедеятельности был на виду, и любой сбой можно было сразу заметить и устранить.

«Ты перестарался», – усмехнулся я про себя. Ведь именно о сбое я все время и мечтал. Но, к сожалению, понял, что союзников у меня нет. Похоже, все, решительно все одержимы идеей сохранить жизнь моей голове. Сами попробовали бы, каково мне, особенно по ночам, когда место среза на шее начинает так ныть, что о сне и речи быть не может.

Они везли меня домой, а я думал о том, что уж там-то сумею скатиться с хитроумного куба. Придется подговорить кого-нибудь из прислуги или медиков – их теперь вокруг меня вьется целый рой. За деньги это не будет проблемой, все зависит лишь от суммы.

Когда меня привезли, я так устал, что сразу заснул, а проснувшись, увидел доктора, дежурившего рядом с моим кубом-памятником.
– Хотите, я вам что-нибудь почитаю?

Нет, ну, есть же на свете идиоты! Он мне почитает. О чем, интересно? Обо всем том, что мне теперь недоступно? Впрочем, он – не идиот, он – обычный человек. И это – самое обычное человеческое взаимонепонимание. Практически никто не в состоянии поставить себя на место другого человека. А уж на мое место никто и ни при каких обстоятельствах не захочет встать. Но я интуитивно улавливал, что и сегодня мои миллионы, несмотря на мое бедственное положение, продолжают гипнотизировать окружающих.

– Нет, не хочу!

Тогда врач спросил, не включить ли мне компьютер, может, я захочу посмотреть, как идут дела?
Дела… Зачем мне теперь деньги? Только для того, чтобы уговорить кого-нибудь отключить меня от этих трубочек, вставленных в стеклянный куб-подставку.

Но доктор уже включил компьютер и подкатил мой «монумент» к нему. Когда я снова оказался перед компьютером, со мной что-то произошло – я как будто забыл, что я теперь – существо без тела, почувствовал себя вдруг… как бы это сказать… снова самим собой. Я объяснил моему помощнику (сначала мне предлагали женщину-сиделку, не понимая, что это унизительно), как открыть нужные мне файлы и выйти на нужные сайты в интернете.

За то время, что мой ассистент по моей указке водил мышкой по столу, я и не вспоминал о своем несчастье. Оказалось, что в мое отсутствие дела в фирме шли из рук вон плохо. Из рук… Руки, ноги… Вместо прибыли – и здесь – сплошные убытки. Мои партнеры не знали всех секретов моей коммерческой деятельности… И что же – открыть им эти секреты и только тогда умереть? «А тебе сейчас не все ли равно?» – спросил я себя. Конечно, того, что у меня было, если бы я решил продолжать свое существование, хватило бы еще на две жизни – много ли нужно голове? Впрочем, расходов все же стало больше: куб и его обслуживающий персонал – самое дорогое «удовольствие», которое я когда-либо себе позволял…

Но есть суммы, которые реальными расходами все равно не потратишь. Если только приобретать небоскребы и прочую недвижимость.

Перед смертью мне и хотелось оставить подробную инструкцию, некий «путеводитель» по делам основанной мною фирмы, и не хотелось. С одной стороны, надо, чтобы счастливые наследники (очень дальние родственники, не писавшие мне даже писем) ничего не напутали и, в итоге, не оказались разоренными. А с другой, я всегда был принципиально против того, чтобы давать кому-то деньги просто так. Уверен, если человек не в состоянии заработать сам, то, сколько ему ни дай, он все равно все потеряет. Это просто заложено в его натуре, хотя он сам этого и не осознает. Так я думал всегда, а вот теперь готов был распрощаться со своими капиталами без всякого сожаления.

Было, конечно, время, когда я помогал ближним, но тогда я был еще не очень богат. Теперь же знаю – на благодарность рассчитывать не приходится. Все заражены странной идеей – раз ты богат, значит, ты перед нами виноват.

Вместе с тем я вдруг осознал, что, несмотря на мое беспомощное состояние, они у меня в руках (которых нет), а не я у них. Но стоит лишь открыть им все карты, как в зависимом положении окажусь я. Странное дело – жить не хотелось, деньги стали не нужны, но перспектива оказаться в зависимости от кого-либо страшила меня намного больше, чем смерть.

Надо было обдумать сложившееся положение. Я попросил врача выключить компьютер и закрыл глаза.
Впервые после аварии я размышлял не о возможных способах самоубийства, а о том, как поправить пошатнувшееся финансовое положение (кстати, оно могло так шататься еще пару лет, и я все равно не обеднел бы), не раскрывая всех коммерческих тайн помощникам. Я никак не ожидал от себя, что буду настолько возмущен тем, как велись дела в мое отсутствие. Растяпы.

На следующее утро, после беспокойного сна, я вдруг вспомнил о новых разработках компьютерной мыши. Где-то я читал, что уже создана или создается возможность перемещать и устанавливать курсор при помощи взгляда, то есть при помощи микродвижений зрачка. Я попросил помощников навести справки и, если такой компьютер уже создан, приобрести его.

И тут я вдруг понял, что собираюсь жить дальше. А новый компьютер, который мне доставили через неделю, окончательно убедил меня в этом. «Если собираешься умереть, зачем ты его купил? – спросил я себя. – Раз захотел купить, значит, ты… будешь жить. Значит, ты хочешь жить».

Новый компьютер действительно был восхитительный. Микродвижения моего зрачка вызывали перемещение курсора на экране, судя по всему, при помощи встроенного фотоэлемента, впрочем, это секрет фирмы-производителя. Еще мне достали приставку, заменяющую клавиатуру и позволяющую вводить текст при помощи голоса.

Вскоре мой привычный распорядок дня наладился. Раньше я вставал очень рано. Умывшись и прихватив с собой чашку кофе, садился за компьютер, горя нетерпением посмотреть, какие из акций пошли вверх, какие – вниз, и постоянно отслеживал колебания курсов валют. Теперь я делал то же самое – только лицо мне обтирал влажной салфеткой мой врач-камердинер. А через некоторое время я даже стал пить кофе – он тут же выливался из трубки, вставленной в горло. Какое счастье – мои вкусовые ощущения полностью сохранились!

Сначала мне разрешили работать только два часа в сутки, но вскоре я убедил подчиненных, что вынужден в таком случае понизить им зарплату – для того, чтобы исправить создавшееся положение, мне надо работать намного дольше, в идеале – как раньше – 10–12 часов в сутки. В результате, подчиненные надавили на докторов, и вскоре, несмотря на ноющую боль в шее – на месте среза, опиравшегося на куб, я уже проводил за компьютером около шести часов, больше пока не выдерживал.

Я уже забыл о том, что хотел заплатить доктору, чтобы он отключил меня от системы жизнеобеспечения. Ведь ровным счетом в моей жизни ничего не изменилось, если не считать постоянно ноющей боли в области шеи. В остальном же… Я, как и до аварии, выходил в интернет, посылал и получал почту, а вечерами в полном изнеможении засыпал. Умственная работа утомляет не меньше физической.

Изменились только две вещи – мои подчиненные смотрели на меня, как на инвалида, то есть, снисходительно. Конечно, они старались скрывать это, но я все чувствовал. И второе – даже мимолетные встречи с женщинами (на большее у меня и раньше не хватало времени) стали теперь невозможны. Эти две вещи угнетали меня – вторая, конечно, намного меньше, а вот скрытое пренебрежение моих подчиненных и партнеров я чувствовал на каждом совещании. Я был богаче их всех, был их начальником, боссом, а они видели во мне ущербное существо!

Через полгода дела фирмы выправились, я окреп, боли в шее мучили уже не так сильно. Вот тогда-то на очередном совещании я и сообщил партнерам и главным специалистам фирмы, что здесь будут работать только те, кто согласен и способен стать со мной на одну ступеньку.

– Что вы подразумеваете под «одной ступенькой»? – растерянно спросил один из моих заместителей – моя правая рука.
– Работать за таким же компьютером, как я, и иметь смелость отказаться от рук и ног.
– То есть, не пользоваться ими? – раздался в наступившей тишине чей-то удивленный голос.
– Нет. Не иметь их. Даю неделю на размышление. Все свободны. Кто не готов последовать за мной, пусть напишет заявление об уходе. Кто готов – будет получать на порядок более высокую зарплату, чем сейчас, а в дальнейшем – на два порядка. Все расходы по операции беру на себя.

И я стал ждать последствий своего выступления. Запереть в сумасшедший дом меня не могут – я предусмотрительно еще больше засекретил ключевые моменты ведения дела. Увольняться им также не захочется – сотрудникам их квалификации и ранга столько нигде не платят.

Через пару дней ко мне явилась делегация расстроенных подчиненных. Вид у парламентеров – по-видимому, их следовало называть так – был растерянный и почти жалкий. Куда делось их превосходство надо мной!

– Мы понимаем, вас постигло несчастье, – начал один из них.
– Несчастье? – весело переспросил я. – Почему вы так считаете? — Они растерянно переглянулись, а я продолжал: – Напротив, еще никогда я не работал так интенсивно. И в моей жизни ничего не изменилось! Вы ведь тоже проводите за компьютером десять часов в сутки, разве не так? Ну, а те маловажные члены, – тут я многозначительно подмигнул, – которых я лишился, мне восполняет интернет. Секс? – я глазами показал на шлем, который мне надевает камердинер. – Виртуальный секс доступен и вам, а при наличии новых, кстати, высочайших доходов вы сможете посещать и более дорогие порносайты, расплачиваясь виртуальными деньгами. Ваша жизнь, по сути, не изменится, только вы станете намного богаче. У вас будет роскошный дом, недалеко от меня. В конце концов, вы настолько разбогатеете, что даже сможете в дальнейшем завести себе клон и, возможно, переместить свой мозг в его тело! Впрочем, это – музыка далекого будущего, и я не знаю, какие будут законодательные ограничения. Вот этого я вам не могу гарантировать. А все остальное будет оформлено договором. Впрочем, я устал и не желаю больше вас убеждать. Вы – взрослые люди, решайте сами. Даю еще неделю для принятия решения. И ни дня больше.

Что же произошло дальше, как вы думаете? Да, большая часть персонала уволилась по собственному желанию. Но… двадцать человек согласились на операцию.

…Теперь в наш город Интеллектуальных Кубов привозят туристов (мы, кстати, имеем с этого неплохой доход). Два раза в неделю им дозволено проехаться между роскошными особняками и заглянуть в большие окна. Там они видят одну и ту же картину – в огромном зале мерцает голубым светом экран компьютера. Перед ним на огромной стеклянной подставке-кубе стоит неподвижная голова. Взор ее устремлен на экран…

Хелью Ребане, «Смена» (smena-online.ru)